«Титры идут и идут, и вот уже, кроме основных действующих лиц и исполнителей, названы и фамилии самых последних ассистентов, секретарей, водителей… Вообще-то титры считаются технической частью, на них потихоньку зажигается свет в зале, входят уборщицы, чтобы подмести рассыпанный попкорн – знак зрителям, что сеанс окончен и пора по домам.
Борис Григорьев, «В цирке», 1918 г. «Всё ухудшается… и в этом состоит улучшение… потому что только ухудшение конкретно… вот почему улучшение ухудшения всегда лучше, чем ухудшение улучшения… улучшение ухудшения внушает надежду… тогда как ухудшение улучшения ввергает в беспросветную тоску и непроглядный мрак… ведь если имеет место ухудшение улучшения, то возможно еще и ухудшение ухудшения… а улучшение ухудшения – это все-таки, что ни говори, улучшение того, что ухудшается… в этом есть нечто воодушевляющее…
что же касается улучшение улучшения, его вообще не следует рассматривать как нечто реальное или даже хотя бы возможное… слишком уж оно приторное» <с>
Я невинная тварь, кто детей пожирает в тумане.
Сумасшедших ночей предо мною горит горизонт.
Что увижу я в мире, наполненном чёрным обманом,
Где горящие храмы похожи на сказочный сон?!
Мои губы полны ненасытною жаждой тревоги.
Вижу троны пустые, погибших в аду королей,
Что мне ужас разбитой по трупам младенцев дороги,
Что мне стон и надежды покинутых Богом людей?!
Я одна во Вселенной. Ни Бог, ни титан и ни дьявол
Не нарушит покоя и страха страданий моих.
Только кто-то огромный, больной, невозможно усталый
Пронесётся по полю, как духов блуждающих вихрь.
Я хочу целовать обнажённые груди распада,
По кликушески выть, наблюдая погибель земли,
И пройтись в тишине средь распухшего, спелого ада,
Где в червей превращаются дальние дети мои.
А потом, обернувшись загадочной странной звездою,
Улететь в безграничную синюю пропасть миров,
Чтоб потом хохотать над погибшей и дымной землёю,
Пожирая холодное мясо своих бесконечных утроб.
*** Проклятый высшими силами
Мир этот, чёрный как ночь,
Вновь приближается к гибели,
Чтобы себя превозмочь
И превратиться в сияние.
Слава ему и покой!
*** Надоело мне, милые, шляться
Среди странных задумчивых рож.
Лучше к Господу выше подняться
Иль исчезнуть, как юркая вошь.
Я гуляю под пятнами мрака
И держу колокольчик в зубах,
И гуляет со мною собака –
Это мой отделившийся страх.
Картинки: George Clausen, Юная скорбь, 1916; Вечерняя песня, 1893.
«…но больше всего меня во всей этой истории смущает способность людей держать нос по ветру, когда я об этом думаю, меня так всего и передергивает… если бы, к примеру, чаша весов склонилась в сторону Гитлера, ну хотя бы самую малость, вы бы сейчас сами увидели, как все превратились бы в его сторонников… начали бы соревноваться, кто повесил больше евреев, кто самый преданный нацист… кто первым выпустит кишки Черчиллю, вырвет из груди сердце Рузвельта, поклянется в любви Герингу… стоит ситуации резко измениться в ту или другую сторону, как все сразу же, отталкивая друг друга, кидаются лизать зад победителям…»
Цитата с предпоследней страницы романа «Ригодон», работу над которым Луи-Фердинанд Селин (его по сей день шибко не любят многие во Франции) завершил в день своей смерти. Cтранная картинка: «Штурм Москвы Наполеоном», гравюра из книги «Краткая история зарубежных стран» (в шести томах, Япония, 1905 г.).
"… всегда пояснял свое отношение к тому что понимаю под содержательным разговором следующим фрагментом из книжки командира партизанского отряда Медведева «Это было под Ровно». Он упоминал молодого человека, который если возвращался с задания узнать в городе обстановку, то излагал свои впечатления на трех листах бумаги.
На первом ставил заголовок: видел. На втором — предполагаю. На третьем — хлопцы говорят. Далее уже именно так — в трех разделах — все и излагал.
Так вот представляется, что если человек решил высказаться о чем то в полемике то первая задача его при этом должна быть — дать ясно понять слушателям (или же читателям онлайновой дискусии) с какой именно из 3-х вышецитированых позиций он высказывается." <c>
Прекраснейшая статья про то, почему мало кто сейчас может позволить себе настоящие обложки. Оказывается, всему виной подсчитыватели бобов, звереющие от своей никчёмной тупой жизни менеджеры.
День памяти русских воинов, погибших в Первой мировой войне. Группа Doping-Pong (Питер), «Прощание Славянки». Помню их первые работы, какие-то пошловатые комиксы в «Птюче», что ли. Потрясающе много переменилось за эти 15 лет.