Зеркало (генератор случайных фраз).

«О том, что ваши бомжи – / смердят сильнее наших бомжей,
о том, что ваши ножи – / острее бивней наших моржей:
а кто-нибудь спрашивал вшей?»

Adam Miller, The Intruder, 2014.

«Разумеется, блох дрессируют совсем не так, как зверей или птиц. Блошиный цирк требует артистических данных не столько от блохи, сколько от ее владельца. Искусство заключается здесь в том, чтоб, проявив особое мастерство, надеть на грудь крошечного прыгуна хомутик, свитый из самой тонкой серебряной или медной проволоки.
Отныне единственная вещь, которую блоха должна усвоить, заключается в том, что ей нечего больше стремиться прыгать. Когда она, по истечении нескольких дней или недель, изведет свои силы в бесплодных попытках, то прекращает их и начинает передвигаться только пешим порядком, шагом.
… Представление кончается тем, что «дрессировщик», засучив рукав, предоставляет всей труппе возможность пососать его кровь в награду за совершенные ими чудеса.»

Grant Wood, The America Golfer, 1940.

George Grosz, Похоронная процессия, 1918.

«Выбираются дешевые варианты.
Как в 70-е из 2-х вариантов — сделать механического робота или превратить в робота человека — был выбран последний.
Так и в случае машинного интеллекта, уже сейчас видно, что выбран более дешевый вариант — преобразовать живой интеллект в машинный. Примитивное и предсказуемое мышление допускает примитивное же управление.
Три закона робототехники, придуманные Айзеком для роботов, людьми в отношении элиты выполняются в полном объеме:
"- Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
— Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
— Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам."»

Просто фото.

Otto Dix, Портрет Хьюго Эрфурта с его собакой, 1926.

Бирмингем, Мемориальный комплекс памяти событий 1963 года.

«Все достижения человека, вся его так называемая праведность, или высокий интеллект, или тонкая чувствительная натура — всё что угодно — всё идёт прахом, если он питает в себе ненависть и в ком-то видит нелюдь.
Праведной ненависти и праведного расчеловечивания не бывает. Если человек кормит ненависть и жестокосердие, он болен.
Если говорить религиозным языком — он для многих более понятен и близок — единственный верный индикатор присутствия дьявола — это наличие ненависти и обесчеловечивания. Слово „диавол“ само означает „разделяющий“. И там, где есть „я“ или „мы“ и „эти“ — там дьявол. Как только прозвучало слово „враг“, „нелюдь“, „неверный“, „человеческий материал“ — это значит открыл рот дьявол.

Франциско Гойя, Каннибалы созерцают человеческие останки, 1800—1808.

Всё остальное можно списать на человеческую глупость, но только ненависть и только обесчеловечивание приводят к кровопролитию, жестокости и страданию.
Бог, родные мои, только там, где нет ненависти и где человек видит человека, а не нелюдь, не сволочь, не врага, не урода, не неверного и не человеческий материал…
Нам часто трудно переступить через дорогие нам идеи и перестать ненавидеть того, кто эти идеи попирает. Но здесь на одной чаше весов — излюбленная картинка в голове и ненависть к тому, кто эту картинку попирает, а на другой чаше весов — человечность.
Нам часто трудно не ненавидеть того, кто ненавидит нас и, как нам кажется, плохо относится к нам и к другим. Но здесь на одной чаше весов умножение ненависти, а на другой — её уменьшение.

Thierry De Cordier, Mer Grosse, х/м, 2011. (послушать)

И тогда — кто больше неправ? Больше неправ тот, кто больше ненавидит. Больше неправ тот, кто видит вокруг себя больше „врагов“, „нелюдей“ и обезличенного человеческого субстрата.
Такой человек приносит в мир больше страдания.
А какой ещё нужен критерий неправоты?
Это ведь так просто.»

Fernando Botero, Melancholia, 1989.